— Вы меня простите, Дмитрий Алексеевич… Наверное, я некстати… Вот.
— Да нет, что за чушь? Ладно, я потом тебе позвоню…
— Ты мне ничего об этом не говорил, — прервал его Вечеровский.
— Прошу прощенья, друзья, но мне пора идти. Уже поздно…»
От этого сообщения голова Вайнгартена В. А. пошла кругом, но он тем не менее сообразил, что такое директорство, во-первых, пока еще журавль в небе, а когда и если превратится в синицу в руках, то, то-вторых, вышибет Вайнгартена В. А. из творческой работы по крайней мере года на полтора, а то и на два. В то время как нобелевка, отцы, это нобелевка.
— Коньяк… — произнес Малянов хрипло и глотнул. В горле у него было сухо.