Выпрямиться, чемпион! Спину ровно! Щеки растереть! Воду допить! Марш умываться! Тебя ждет множество увлекательных дел!
- Бывай, Гниловоз. Выпей за меня! За упокой! И свечу красную зажги! Пусть погорит! Молитву если знаешь какую – прочти. Верующий я. Но грех совершу сейчас смертный…
Я молчал, сжимая в руке рацию, из которой рвался крик Арни.
На первый взгляд в точности такой, какими изображены водолазы начала двадцатого века. Мешковатый серо-зеленый костюм, широкий пояс с парой подсумков, медный большой шлем со стеклами, крупные ботинки. Это водолазный скафандр. Разве что не было шлангов. И перчатки удивительно маленькие, облегающие, неподходящие к костюму. На макушке шлема и на груди закреплены стеклянные линзы выключенных фонарей.
За границей – ни одного огонька. Ни единого. Серо-черный непроглядный сумрак. Мертвая земля прикрытая толстой шапкой облаков. Если мне удастся выбраться из темницы, то граница – последнее из моих возможных направлений…
Отбил чертову строительную смесь. По кусочку, по крупинке, по песчинке. Но отбил. А следом, осторожно действуя жалом отвертки, расшатал металлическую пластину, подскреб там, подточил кирпич здесь и вытащил чертову пробку. На пол со звоном упала небольшая и чуть загнутая пластина серебристого металла. А я схватился за фонарик и направил лучу в открывшееся отверстие. И разочарован не остался. Там был не просто вырезанный в корпусе канал. За слоем кирпичей виднелась вертикальная щель, идущая между решеткой и кирпичами. Фонарик я выключил – внутри пульсировало алым, освещения хватало.