– Вам хорошо, – бормотал профессор, тренькая по ободу бокала горлышком бутылки. – Вам-то хорошо, вы – алкаш, а у меня хронический…
Хорошо иметь дело с понимающим человеком.
– Ну а я совсем не спал, – отозвался тот. – Пей скорее, ты мне нужен.
Самыми упитанными и франтоватыми выглядели павлины, целая стая крупных самцов с голосами разгневанных кошек: сапфировые груди, тяжелые опахала изумрудных хвостов с каскадом топазов. Еще тут жили еноты, две-три чопорные, как старорежимные гувернантки, ламы, три окаменевших на жаре запыленных крокодила, обезьянка, озабоченно грызущая какой-то лакомый кусочек в трогательно зажатом кулачке, колония желто-лазоревых попугайчиков в круговом голосистом павильоне, увешанном плетеными домиками, корзинками, качелями, а также несколько гигантских черепах.
– Да нет, – отозвался блаженно-заплаканный доктор Горелик, поднимаясь из кресла во весь свой кавалергардский рост. – Тут Давид смешную историю рассказывал…
Перед самым отъездом меня посетила удачная мысль: я придумал способ подкинуть им деньжат.