Он хотел сказать, что затем и пришёл в город, чтобы встретиться с великим магом, о котором слышал на дорогах и постоялых дворах; хотел сказать — и запнулся, побоявшись выдать о себе больше, чем следует. К счастью, Лис ничего не заметил — кровать под ним снова заходила ходуном.
Низкорослый плечистый человечек в мешковатом балахоне ковырял в зубах щепкой — появление Фагирры и Солля застало его врасплох, и он едва не проглотил своё орудие, вскакивая навстречу плащеносцу. Приняв из рук Фагирры факел, он затрусил впереди — а Эгерт тем временем всё пытался вспомнить, где раньше он мог его видеть. Размышлениям Солля пришёл конец, когда провожатый угодливо распахнул перед Фагиррой и Соллем приземистую дверь с решётчатым окошком.
— Гляди! Старый Орешек какую-то найду подобрал!
— Оставьте его, — послышалось из-за широкой спины Солля-старшего.
Днём в городе царило оживление — но ни одна ночь не обходилась без стонов и слёз, кошмаров и горестных воспоминаний. По нетронутым ещё пепелищам бродили сумасшедшие, потерявшие рассудок в дни Мора — их жалели и боялись даже бродячие собаки. Не было семьи, не понёсшей утрату, и потому так всколыхнулся город, когда осипшие на холоде глашатаи поведали о предстоящем процессе.
Эгерт строго-настрого запретил Карверу сопровождать себя: если противник пренебрегает правилами и отказывается от секунданта, то с какой стати он, Солль, должен поступать иначе?