— Оставьте его, — послышалось из-за широкой спины Солля-старшего.
Днём в городе царило оживление — но ни одна ночь не обходилась без стонов и слёз, кошмаров и горестных воспоминаний. По нетронутым ещё пепелищам бродили сумасшедшие, потерявшие рассудок в дни Мора — их жалели и боялись даже бродячие собаки. Не было семьи, не понёсшей утрату, и потому так всколыхнулся город, когда осипшие на холоде глашатаи поведали о предстоящем процессе.
Эгерт строго-настрого запретил Карверу сопровождать себя: если противник пренебрегает правилами и отказывается от секунданта, то с какой стати он, Солль, должен поступать иначе?
Кто встанет на его пути по воле судеб или по недомыслию —
— Спасибо, — сказал Эгерт не своим каким-то, деревянным голосом.
Он уже привстал, намереваясь покинуть кресло — но поморщился от боли в пояснице и остался сидеть.