Солль тяжело дышал; мокрые волосы прилипли к вискам, по спине стекали струйки пота, а рука, держащая шпагу, гудела, как медный колокол.
Над городом занимался рассвет. Декан поднялся — на этот раз тяжело, будто история Эгерта безмерно его утомила.
«Случилось так, что трое на дороге остановили путника — но он был беден, и трое не получили добычи. Тогда, обуянные злобой, они били его беспощадно… На пороге смерти он сказал им: был я кроток и добр, и не причинил вам зла; за что же вы так поступили со мной? Заклинаю и проклинаю: да не носи вас земля!
Осенний ветер за окном набирал силу, подвывал и хлопал незакреплённым ставнем; Тории как-то внезапно открылось, что в комнате сыро, промозгло и почти темно.
Отшельник выждал ещё несколько дней, а потом, вздыхая и утирая пот, засыпал землёй пустую могилу, которая стоила ему стольких трудов.
Товарищи-гуарды косились на лейтенанта Солля; официальная версия была — тяжко влюблён. Обсуждались возможные объекты несчастливой страсти, причём наиболее проницательные предполагали даже, что сердце лейтенанта пленила холодная и прекрасная Тория, невеста погибшего студента. Только Карвер не принимал в этих спорах никакого участия, а только молча, издали, наблюдал.