Моя голова ударилась обо что-то, и какой-то миг я видела только искры перед глазами. Я вцепилась в ступеньки изо всех сил, голова болела, словно взорвавшаяся дыня, хрупкая лестница дрожала в руках, словно натянутая тетива. Такое чувство, словно меня оскальпировали.
Старый добрый молчаливый «роллс», подумала я. Отец будет в ярости, когда увидит нанесенный урон.
Хотя я не была заключенной, мое облегчение было огромным.
— Один, — сказал он, когда моя нога коснулась чего-то твердого. Я стояла, пошатываясь.
— Спокойно, — сказал он с рычанием, к которому нельзя было отнестись несерьезно.
Поблизости, на кругленьком столике, лежал фотоальбом. Я открыла обложку и увидела, что страницы сделаны из черной мягкой бумаги, под каждым черно-белым снимком были подписи от руки белыми чернилами: Харриет, 2 года, в Моррис-Хаус; Харриет, 15 лет; в Женской академии мисс Бодикоут (1930 — Торонто, Канада); Харриет с «Голубым призраком» — ее двухместным хэвилендовским самолетом — (1938); Харриет в Тибете (1939).