«Все, как говорил мальчик, — сказал мистер Твайнинг. — Похоже, марка исчезла».
Что в этой марке такого, что отличает ее от других таких же? В конце концов, разве они не печатались десятками миллионов совершенно одинаковые? Или нет?
— Где моя помада, маленькая дрянь? Что ты с ней сделала?
На миг — но лишь на миг, имей в виду, — он подумал, что лист марок странного цвета может стоить больше своей номинальной стоимости. Меньше чем через полгода после их появления некоторые люди, главным образом в Лондоне, начали собирать самоклеящиеся почтовые марки и вставлять их в маленькие книжицы. Марка незарегистрированная или с перепутанным номером могла даже стоить фунт стерлингов или два, а что касается целого листа марок, почему бы…
Осторожно зажав лезвие между большим и указательным пальцами (после происшествия со стеклом мне прочитали лекцию об обращении с острыми предметами), я сделала надрез снизу наклейки, стараясь отрезать тончайшую полоску на границе сине-красной линии, которая шла почти по всей ширине наклейки.
Позабыв на миг, что «Ольстерский Мститель» спрятан внутри, я полезла за носовым платком. Пембертон, должно быть, принял мое внезапное движение за прелюдию к бегству — или к нападению на него.