— Очень мило с твоей стороны, — наконец сказал он, явно с трудом.
Когда оно схватило меня в объятия и зарыдало у меня на плече, я почувствовала тонкое тело, дрожащее, как лист.
— Нет! — повторила я, хотя была сама поражена своей смелостью. Неужели я на самом деле говорю с отцом таким тоном? — Ты не имеешь с этим ничего общего. Это Гораций Бонепенни уничтожил «Ольстерского Мстителя».
Я до сих пор трепещу от счастья, вспоминая дождливый августовский день, когда Химия вошла в мою жизнь.
— Слишком поздно! Слишком поздно! — вскричала дева. И тому подобное. Вечерний звон сегодня не прозвонит. Как судьба любит устраивать розыгрыши, — продолжил он полушепотом. — Кто это сказал? Сирано де Бержерак, да?
К моим щекам поднялась горячая волна, и я взмолилась, чтобы отец был слишком рассеян и ничего не заметил. Как, не ухудшив ситуацию еще больше, я могла сказать ему, что оба «Ольстерских Мстителя», один отмеченный «АА» и второй «ТЛ», в этот самый момент небрежно болтаются на дне моего кармана?