Инспектор осторожно отложил ручку и записную книжку, словно они были сделаны из венецианского стекла.
— В Букшоу мало развлечений, — пояснила я. — Иногда я делаю такие вещи, просто чтобы не скучать.
Инспектор сделал еще глоток чаю. Он производил впечатление беспокойного человека, как будто хотел что-то сказать, но не знал, как начать.
Мы хорошенько посмеялись, и я перешла к делу. Я начала с тяжелой артиллерии.
— Я посочувствовала вам из-за смерти вашего дяди — мистера Твайнинга, — сказала я, и я на самом деле говорила правду. — Честно. Это не было справедливо.
Я уставилась на часы, надеясь, что меня озарит. Отец однажды нам сказал в редком для него приступе откровенности, что он полюбил Харриет за ее способность размышлять. «Замечательное свойство для женщины, на самом деле, когда задумываешься об этом», — сказал тогда он.