От души пнув здоровенный желтый мухомор, Рокки нагнулся, подхватил приличную на вид сосновую ветку, но тут же ее отбросил. Трухлявая до такой степени, что чудом в руке не рассыпалась. Вот как можно было так обмишуриться?
А вокруг тем временем происходило множество интереснейших событий. На спусковые крючки жали, похоже, абсолютно все, слитный грохот стрельбы пробивался даже через чугунные пробки, непонятно каким образом обосновавшиеся в ушах. Ментат, устроивший столь эффектный нокаут, почему-то лежал рядом, причем смотрелся крайне плохо — у него отсутствовала левая рука, какая-то сила выдрала ее вместе с плечом, из чудовищной раны торчали обломки костей и свешивался окровавленный лоскут опавшего легкого. Пикап, стоявший чуть дальше, лишился пулемета, а его кабина выглядела так, будто над ней поработала банда вандалов с кувалдами, начисто разнеся крышу. Рядом с машиной валялась человеческая нога, в паре шагов от нее на скудной траве билась в агонии окровавленная туша зараженного, очень похожего на того серьезного мертвяка, которого в деревне получилось угомонить выстрелом в пасть.
Но вот ведь странные дела — только о ней и хочется думать. А еще неотрывно таращиться на дурацкую, чуть ли не детскую мордашку, где ни одной притягательной черты в упор не просматривается.
Хорошо бы обдумать ситуацию, но где же взять время…
Вертолет, совершавший маневр снижения, очень сильно с ним увлекся. Ревя с такой дурью, что по шуму почти сравнился с выстрелами из винтовки, клюнул носом, нелепо задирая хвост и одновременно рискованно припадая на бок. Рокки и моргнуть не успел, как дело дошло до катастрофы. Первым земли коснулся несущий винт, его лопасти подняли фонтаны вывороченной земли, смешанной с изрубленной травой, от запредельной нагрузки они почти тут же начали разрушаться, разбрасывая стремительно разлетающиеся обломки.
— Я тебе не покойник, чтобы оживляться. Сижу и слушаю тебя внимательно, что за наезды на ровном месте? — Неожиданная вспышка раздражительности собеседницы застала Рокки врасплох.