Словно подталкиваемая волей, сильнее моей, я обнаружила, что опускаюсь на четвереньки рядом с этим видением, отчасти в знак почтения, отчасти чтобы рассмотреть получше.
За исключением доносившегося издалека тарахтения трактора не было слышно ни звука. Но только я собралась совершить вылазку за стену, как услышала голоса. Точнее, один голос — это был Тулли. Я бы услышала его, даже если бы оставалась в Букшоу и заткнула уши затычками.
— Да-да, — сказал отец, продолжая ходить и бормотать себе под нос.
Когда Бони выскользнул из комнаты, мистер Твайнинг попытался извиниться перед директором, но это, казалось, только испортило дело.
Однажды я рассказывала эту печальную историю Фели.
Отец продолжил рассказывать, словно не было этого молчания.