– Женя знает отлично – у нее мама преподаватель английского в универе, а я так, на четверочку, – призналась Марина.
– Это кондиционер, сейчас убавлю температуру.
Мне пришлось немного охладить пыл генерала.
Угрозы в голосе не прозвучало, скорее наоборот, и я удивился еще больше, ведь плавки были обычные, черные с красной полоской, с надписью Nike. Таких в любом спортивном отделе – два десятка моделей, правда, расцветка была редкой, сам долго выбирал. Я рассердился.
Ночью Катя была ласкова и ненасытна – как будто это была наша последняя ночь. Едва успокоилась только под утро, а в двенадцать уже уходил ее с Региной поезд. Я с Маратом отвез их, невыспавшихся, в санаторий за вещами, и вместе с отцом Регины, Рашидом Ильгизовичем, мы проводили их до вагона. Девчонки заскочили в вагон в последнюю минуту, и Катя махала мне рукой уже из-за стекла вагона. Рашид Ильгизович пообещал заехать за мной в шестнадцать часов – он был на служебной «Волге» с водителем.
– Какой шашлык, милок, зубов-то нету ни фига! Мне бы кашки из какашки. – Бабулька оказалась тоже не без чувства юмора.