– А я не с ним пришла. – Анжела подбоченилась. – Просто нас к ним за столик посадили.
– Какое у вас есть сладкое французское вино? – Брюнет снова повернулся к официанту.
– Что такое бренд, не знаю, а группа «Цветы» Министерством культуры запрещена… цитирую постановление… «как пропагандирующая буржуазные идеи хиппи». – Стас вздохнул. – Вот такие дела. А в какой студии записывал?
– Нет, к ЦРУ я отношения не имею. Русская бабушка, дворянка, хранительница традиций, воспитала внука на Чехове и Достоевском.
– Мы в Германии стараемся вести бизнес честно, и у нашей фирмы серьезная репутация, – попытался обидеться герр Шнитке.
Когда, кое-как нагрузив багаж на две тележки, мы двинулись к выходу с перрона, к нам подошел милицейский патруль и потребовал документы. Видимо, приняли за спекулянта. Я дал патрульным паспорт и, увидев, как вытянулся старший лейтенант и отдал честь, вспомнил, что в паспорте лежала моя «фотография» с Брежневым. У носильщиков отпали челюсти от удивления. Обнаглев до предела, я попросил лейтенанта найти нам такси. Не говоря ни слова, тот бросился на стоянку такси и, не обращая внимания на огромную очередь, первую же подъехавшую машину направил к нам. Это мне понравилось, я сделал себе заметку на память – хотя прекрасно понимал, что перебарщивать с этим «фото» было опасно. Мы кое-как распихали вещи по двум машинам, я посадил Катю с таксистом, а сам сел с Володей, крепко прижимая драгоценный портфель с ноутбуком.