– Из-за трехсот долларов, что ли? – Фандорин полуобнял ее за плечо. – Так вот из-за чего вы себя ужасной грешницей считаете и всё у Бога прощения просите? А по-моему, вы святая. Честное слово.
Сделав над собою усилие, он наконец двинулся дальше, но ноги не желали идти.
– Вы же частный детектив или что-то в этом роде? Я понимаю, вас наняла моя жена{33}. Вы выполнили свою работу, застали меня, так сказать, на месте преступления. Но только зачем бить Кариночку? Это, знаете, уже бандитизм.
В последующие двое суток – ночь, день, ночь да еще полдня – с Николасом Фандориным ничего особенного не произошло, так что можно на время его оставить. Зато с Рулетом приключилось нечто совершенно невероятное. То есть, наверное, все-таки не приключилось, а приглю́чилосъ. Хотя… Ну, в общем, дело было так.
– Семеновна, – прошептала та, предчувствуя, что надвигается нечто ужасное.
Но не это меня потрясло, а мои афганцы. Вдруг один за другим кладут на пол оружие и все четверо, как овцы, в подсобку пятятся. Старшой ящик с «макаровым» прикрыл, и бочком, бочком за ними. Я потом их спрашивал, как же так, мол. Вас пятеро, он один. Они блеют: «Вы бы в глаза ему поглядели… И потом, сколько их еще в джипе было?»