– Да-да, все в целости и сохранности, не беспокойтесь.
– Значит, Раскольников, – безо всякой вопросительности в интонации сказал письмоводитель.
– Что? – прохрипел осипший от ужаса Лузгаев. – К…какой папочка?
Остановившись под пожарной лестницей, начинавшейся на уровне второго этажа, помощница достала из рюкзака моток бечевки с крюком на конце. Раскрутила, кинула – и зацепила с первой же попытки. Подтянулась, села на перекладине. Спустила вниз металлическую раздвижную секцию.
Здесь губернатор спокойствие утратил, схватился за сердце. Зачем, мол, по этакому нешуточному делу в академию написали самоуправно, с начальством не обсудив?
Он отошел, безвольно опустился на стул. А Саша Морозова приступила к рассказу.