И лишь в самом последнем пакете сквозь полупрозрачный пластик просвечивала знакомая крокодиловая кожа, красного цвета.
– Мой второй дом. – Подросток исподлобья смотрел на гостя. – Две недели дома, две недели здесь.
Открыла охренительная телка. Прикид, как из журнала, плюс синие глаза с пушистыми ресницами, плюс припухлые, чуть приоткрытые губы. Это есть такие бабы, заводные, которые от секса, когда их здорово забирает, губы себе кусают. Сам Рулет таких баб не пялил, не доводилось, но видать видал, в кино. У них еще обычно голос хрипловатый, от которого внутри всё ёкает.
А между тем до столкновения с проблемой по-настоящему трудной магистру истории оставалось максимум минуты три.
– У батюшки, на Садовой. Его позавчера карета сбила.
– Элеонора Ивановна не знает. Зато я знаю. Во всяком случае, где первая половина.