Под глазами у Олега залегли темные страдальческие круги, а взгляд был такой тяжелый и мрачный, что Фандорину вспомнилась вчерашняя реплика про преклонный возраст. Бедный маленький старичок. Чем он все-таки болен? Что с ним здесь делают?
Часу этак примерно в четвертом Александр Григорьевич пробудился оттого, что надворный советник тряс его за плечо.
– Скажи-ка, Митя, известен ли тебе по факультету некий Родион Романович Раскольников? – не стал ходить вокруг да около пристав.
– Ну что там? – крикнул один – тот самый, что первым заметил Николаса возле «альфа-ромео».
– Ну, разумеется. И что же вы теперь, новоиспеченный вдовец? К моей сестре руки просить приехали? То есть не поездкой на воды будете соблазнять, а самым что ни на есть законным браком?
– Тогда так-с. Мы прячемся под лестницу и терпеливо ждем, пока студенту наскучит пьяными рожами любоваться. Как только Раскольников станет спускаться, вы, поручик, со своими двинете ему навстречу, да с шумом, с топотом. И непременно у него спросите, где тут немкина квартира, потому как от соседей жалоба. Понятно-с?