Александр Григорьевич развел руками, и у пристава снова тоскливо сжалось сердце.
– Да зачем же стулья-то ломать, господа, казне ведь убыток! – весело процитировал Порфирий Петрович из «Ревизора» и протянул руку знакомиться.
Всю взрослую жизнь, с тех пор как впервые нажал на педаль газа, боишься именно этого: даже не столкновения с другой железной коробкой на колесах, а тошнотворно сочного звука, когда металл ударит в живое, и две судьбы полетят под откос – твоя и еще чья-то.
Вот это была конкретная страшила. А Спайдермен – подумаешь, даже интересно.
– Следовало бы, – засмеялся и надворный советник. – Такого небритого-то.
– …И головные боли как рукой снимет, – говорил Зиц, продолжая поглаживать паренька.