Когда квелый с недосыпа Мишка заявился по зову Корнея в дом боярина Федора, то оказался на военном совете, и прямо с порога был задействован в качестве счетовода — Корней с десятниками подсчитывали истребленных ляхов и пытались сообразить, сколько их еще осталось.
— Хм… — Буеслава покривила рот в усмешке. — Думаешь, и я в смущении удалюсь?
Популярностью это мероприятие пользовалось бешеной, отроки готовы были наизнанку вывернуться, чтобы стать очередным испытуемым, несмотря на то, что спрос при подведении итогов был строжайший, ни одно из упущений не оставалось незамеченным, а надзор за нравственностью оставленной наедине пары осуществлялся, «дабы не увлеклись», жесточайший.
Он схватился за рукоять меча и грозно двинулся на Ваську, та пискнула и спряталась за Мишкиной спиной.
— А кто, только что, то за самострел, то за кинжал хватался? Жизнь, она такая… не зарекайся.
— А то! — Корней с сомнением глянул на Осьму и на всякий случай счел нужным предупредить: — Значит так, Осьмуха, если то, что я сейчас расскажу, хоть как-то за стены этой горницы выйдет, я даже и выяснять не стану: ты или не ты разболтал? Просто отдам тебя Михайле, чтобы его отроки на тебе в допросе пленных попрактиковались. Понял?