— Кровушкой от таких встреч попахивает, кровушкой! — прокаркал со своего места Корней — очень крепко попахивает.
— Хватит, Федь, погоди, никуда он не денется, пусть сначала про Никифора скажет.
— Вежливый… — Буеслава скупо обозначила улыбку — и внук Корзня… — улыбка тут же угасла. — А скажи-ка, Ждан, где ж ты себе сотню таких удальцов набрал?
— Всем, кроме опричников и разоруженных! — продолжал Дмитрий. — На ре-мень! Равняйсь! Отставить! Что за шевеление?!! Команда всех касается!!! Стража, равняйсь! Смирно! Господин сотник! Отроки Младшей стражи, по твоему приказу построены!
— М-да… — Аристарх был явно не согласен с Мишкиной версией, но спорить не стал, а заговорил, на первый взгляд, совершенно о другом: — Ты, вот, все время ждешь, когда я тебя Перуновой премудрости обучать стану. Что ж… вот тебе первый урок. Когда все дружно куда-то в одно место глядят, надо не туда же, куда и все, пялиться, а внимательно посмотреть на самих глядящих. Очень много полезного и интересного узреть можно.
— Моление ваше услышано! Слушайте приказ. В следующий бой пойдете с обнаженными головами, уповая на милость Божию и справедливость Высшего Судии — Он всеведущ и сам решит, кто из вас более повинен, кто менее. Урядник десятого десятка Игнатий… Не слышу ответа!