Возразить сотнику было нечего — действительно, рыскал где-то до темноты всего с полутора десятками ратников, а горячность Агея была понятна — среди убитых оказался и его старший сын. Секира у Агея была добрая и, войдя Силантию наискось в плечо, завязла только в грудинной кости. Возразить против расправы никто не успел, а возразить против немедленного избрания Агея Лисовина сотником никто не решился. Были, разумеется, недовольные, но почуяли, видать, что возразив, можно из круга своими ногами и не уйти. Смолчать-то смолчали, но не успокоились, да и не дали им успокоится ратниский поп и староста — двоюродный брат убитого сотника.