— Да тут много о чем подумать придется, батюшка Туробой. Только приехали же уже, — Мишка указал подбородком вперед — вон, Нинеина весь прямо за деревьями.
— Нет! — перебил Дорофея Мишка. — Он кровь моего человека пролил! Требую выдать мне его головой!
«Еще один повод вспомнить Экклезиаста: нет ничего нового — до боли знакомая, прямо-таки родная, политика сдержек и противовесов».
«Не адекватен. Впрочем, и не удивительно — он еще там, в складе, истерил, а теперь-то… надо его чем-нибудь с градусами напоить и пусть спать отправляется. Попортила мне Настена ребят, из добрых побуждений, но попортила…».
— Тьфу на тебя! Сам бы попробовал! — Осьма, и вправду, сплюнул, но не Алексея, а в сторону. — Отгрызли… да от одного только ползанья волосы дыбом поднимаются… везде, где растут.
— Да говори чего-нибудь! — взвыл вдруг Прошка. — Делом его займи… Минька! Демка Алексея убил, за неповиновение! Разбираться надо! Иди туда, а то Корней там Демку…