Мишка вышел из-за угла склада глянул на наполненный людьми и лошадьми двор усадьбы и почувствовал, что надо хоть на несколько минут сесть где-нибудь в уголке и расслабиться. На глаза попался стоящий возле сарая чурбак, Мишка опустился на него и, привалившись спиной к стенке сарая закрыл глаза. Странное чувство — тело, вроде бы и расслабилось, а внутри все натянуто, как струна… и смотреть ни на что и ни на кого не хочется.
— Трепач… — вне всякого сомнения Юлька слышала подобное в свой адрес впервые в жизни. — И что в тебе девки находят? Морда шпаренная, руки-крюки, язык, что помело…
— Ага! «Живет моя отрада в высоком терему, а в терем тот высокий не хода никому» — продекламировал Мишка.
Наставников не хватало, но расписание занятий старались составлять так, чтобы в случае проведения занятий за пределами крепости, кто-то из наставников за ребятами присматривал. Однако получалось это не всегда. Вот и сейчас, десяток, работавший на штурмовой полосе, сооруженной за пределами строящегося равелина, был предоставлен сам себе, вернее, уряднику, а тот, вместо того, чтобы прекратить безобразие, сам был в числе активных болельщиков. Увы, среди ребят пришедших в Воинскую школу от Нинеи дисциплина приживалась довольно туго. Седьмой десяток был, как раз, «из Нинеиных».
— Я думаю, что раз каждый десяток в одном каком-то селище набран, то Нинея надеется их здесь выучить, а потом в каждом селище, выученных здесь воинов, наставниками сделать. Сразу десять обученных воинов с десятником… они же и сотню обучить смогут. Конечно, сотня получится не ратнинской чета, но все равно…