Макс поднял глаза от страниц, собрал пальцы в кулак и снова разжал их. Отмахнувшись от гнева, он улыбнулся девочке. Отвел назад свой перистый чуб, потом сбил его на глаза.
Он отмахнулся от них, дожидаясь опять Алекса Штайнера. И услышал его.
Иногда, если Лизель с Папой около трех еще читали, они слышали пробуждение Макса.
Даже попробовав стереть улыбку рукой, Лизель мгновенно поняла, что в этих маневрах нет смысла. Она почувствовала, что взгляд женщины движется по ее телу, и когда обернулась, этот взгляд остановился на ее лице.
Ее голос сошел на нет и отпал — внутри нее. Ей пришлось разыскивать его — тянуться далеко вниз, чтобы снова научиться говорить и выкликнуть его имя.
— Фрау Герман, простите меня — за то, что я наделала в прошлый раз в библиотеке.