Испарившись в тот день во имя фюрера с Химмель-штрассе, он помчался сквозь события другой истории, и каждый шаг неминуемо приближал его к России.
Почему Ганс Хуберман, а не Алекс Штайнер?
Роза придержала калитку, и они побежали к сорок пятому дому. Михаэль Хольцапфель остался торчать посреди улицы.
В самое воровское время предзакатных сумерек он шел по Химмель-штрассе с металлическим чемоданчиком в руке.
Пока 16 июня 1939 года (дата уже будто зацементировалась), через полгода с небольшим после того, как на Химмель-штрассе появилась Лизель Мемингер, не произошло событие, бесповоротно изменившее жизнь Ганса Хубермана.
— Ты, свинух! — Ее голос тоже обдирал. — Ты засранец. А ну скажи по буквам «засранец»!