По-прежнему полагаясь на свое счастливое число, он отсчитывал шаги группами по тринадцать. Всего тринадцать шагов, говорил он себе. Ну, давай, еще тринадцать. Он сосчитал так примерно девяносто раз, и вот наконец очутился на углу Химмель-штрассе.
— Лизель? — Папа перевернулся на бок. — Что такое?
Люди не верили своим глазам, а в тот момент, когда отрясательница слов и молодой человек ступили на землю, на дереве наконец, начали появляться зарубки топора. Синяки. Порезы в стволе, и земля вокруг задрожала.
— Отлично, — сказала Лизель, потому что Макс был живой.
Но у Лизель было не то настроение. Он сказала тихо, чтобы не услышала Мама.
Ей исполнилось тринадцать лет. Грудь у нее еще оставалась плоской. У нее еще не начались кровотечения. Молодой человек из подвала теперь был у нее в постели.