Слева девочка вновь увидела жену бургомистра — та стояла возле большого письменного стола, по-прежнему держа у живота башенку из книг. Стояла в восторженном наклоне. Улыбка словно обездвижила ее губы.
— А я нет? — Руди явно не понимал, чем делу может помешать капелька грязи. У каждого из них период между ваннами был примерно на середине.
Книжная воришка отреагировала. Подобающим образом.
Пока я пробирался в ней, каждый, кто стоял там, как-то подыгрывал этой тишине. Легкое сгущение несвязных движений рук, приглушенных фраз, безмолвных беспокойных оглядок.
— Не беспокойся, детка, бояться нечего, пойдем чуть подальше.
До сих пор на занятиях в БДМ им говорили, что немцы — это высшая раса, но никаких других конкретно не упоминали. Конечно, все знали о евреях, поскольку те были главным преступником в смысле разрушения германского идеала. Однако ни разу до сего дня не упоминались коммунисты, несмотря на то, что люди с такими политическими взглядами тоже подлежали наказанию.