В иные отрывки этого сна Лизель рассматривала его. Можно сказать, на третий день это стало у нее навязчивой идеей — проверять его, смотреть, дышит ли. Теперь она уже могла толковать его признаки жизни: движения губ, сгущение бороды, едва заметные колыхания хвороста волос на голове, подергивавшейся во сне.
— Все говорят, что у вас тут девочка, — сказала дама, — которая выжила на Химмель-штрассе.
Если бы кто отнесся к этому легкомысленно, он сказал бы, что для продолжения ведь всего-то и понадобилось, что немного огня и немного человеческих воплей. Сказал бы, что Лизель Мемингер этого хватило, чтобы узнать час новой кражи, пусть даже краденая книга дымилась у нее в руках. И даже жгла ребра.
Зашептал ей, чтобы умолкла, но сам-то он тоже умер, и слушать его не было резона.
— Шевелитесь, — сказал один. — Давайте быстрей, ну, — подыхаю от голода.
— Неплохо! Я выгляжу гораздо лучше, чем неплохо.