Сначала им показалось, что слова раздались из-за холстин и банок, но Лизель первой заметила Макса — прямо перед ними. Его изнуренное лицо было трудно различить в маскировке ткани и малярного инвентаря. Он сидел с ошеломленными глазами и губами.
— Ведь вам сказали, что тут недостаточно глубоко. Вам из-за меня и без того опасно.
— Что ты мелешь? Да ей за счастье и это получить, — вразумила его Мама.
В пыльном сумраке Лизель стряхнула подступившую ностальгию. Прокралась вглубь и дала глазам привыкнуть к темноте.
— Папу, — сказала она. Небо, заметила девочка, ослепительно синее. Ни намека на облако. — Можешь привести его, Руди?
— По-моему, тебе надо съездить со мной. — Руди бросил велик и пошел домой за вторым. Лизель смотрела, как перед ее носом крутится педаль.