Силуэт вдалеке обернулся, и Руди тут же засвистал.
Вот он свернул в переулок и направился к дому № 33, обуздывая в себе тягу улыбнуться, обуздывая тягу всхлипнуть и даже предвкушение укрытия впереди. Он напоминал себе, что не время надеяться. Конечно, он уже почти дотягивался до надежды. Чуял ее где-то там, куда еще чуть-чуть — и достанешь рукой. Но он не стал этого признавать — он снова стал рассчитывать, что делать, если его схватят в последний момент или по какой-то случайности за дверью окажется не тот человек.
Когда подобрались к дому, Руди спросил, как же, помилуй бог, они пролезут внутрь, но Лизель знала как.
Теперь в усталом свете Лизель увидела его лицо. Рот у чужака открылся, а кожа была цвета яичной скорлупы. Щеки и подбородок укрывала щетина, а уши твердые и плоские. Маленький, но кривой нос.
— Как дела, Хуберман? — спросил как-то сержант. У него за плечом стоял огонь.
— Спасибо за подарки. — Скорее — едва заметный разрыв губ. — Спасибо за облако. Твой Папа мне объяснил про него.