Когда алфавит прошли и изучили с десяток раз, Папа потянулся и сказал.
Промахи, промахи — иногда я, кажется, только на них и способен.
День был потный, но к вечеру обещали дожди. В «Последнем человеческом чужаке» было одно место ближе к концу. Лизель вспомнила о нем, проходя мимо лавки фрау Диллер.
Всю жизнь я боялся тех, кто зависает надо мной.
— Моя мать, — сказал он, а кровавые сливы по-прежнему цвели у него на повязке. — Не выходит. Сидит на кухне за столом.
— Отойдите, — велела Роза. И принялась убирать.