Папино тело заглушило ее голос, и они сидели так еще не одну минуту — Лизель со стиснутым дыханием и Папа, гладивший ее по спине.
— Заберетесь сюда, чтобы нам вместе одолеть врага?
Конечно, там было множество мыслей, набросков и снов, относящихся к Штутгарту, Германии и фюреру. А еще — воспоминания о Максовых родных. В конце концов, он не мог их не включить. Должен был.
С чисто выбритым лицом и криво постриженными, но аккуратно причесанными волосами, он вышел на улицу другим человеком. Фактически он вышел немцем. Минуточку — он и был немцем. Или, точнее, когда-то был.
Она развернулась и прошла остальные ступени уже нормально, последние три одолев одним прыжком.
Секунду-другую они нервно посмеялись и стали для порядка рядиться, кто полезет в окно, а кто встанет на вассаре. Руди, видимо, полагал, что, как единственный мужчина, лезть должен он, но Лизель явно знала дом. Так что лезть ей. Она представляла, что находится по ту сторону окна.