— К Мартам, наверное… — шептал Гаран. — У них целых две взрослых дочки…
Где-то впереди собаки подняли отчаянный лай. Барон пришпорил лошадь и с радостным криком ринулся вперёд, не разбирая дороги. Я поотстал. Передо мной уже маячили спины егерей, я шлёпнул лошадь по крупу, боясь отстать окончательно и заблудиться.
— Знамение, — шептал Легиар бледными губами, — это — знамение.
Старик подался вперёд, почти сел, не сводя глаз с Ильмарранена, потом захрипел, содрогнулся всем телом и вытянулся. С почерневшего, застывшего лица так и не сошло выражение смертельного ужаса.
…До чего тёплым был золотистый песок на речном берегу, под обрывом! В песке этом ползали, обуянные азартом, двое подростков, а между ними, на утрамбованном пятачке, разворачивалось муравьиное сражение. Чёрными муравьями командовала Ящерица, а юный Марран — рыжими… Некоторое время казалось, что силы равны, потом рыжая армия Руала отступила беспорядочно, чтобы в следующую секунду блестящим манёвром смять фланг чёрной армии, прорвать линию фронта и броситься на растерявшуюся Ящерицу.
Он упал перед отцом на колени, из его руки выпали две медных монетки и закатились в траву.