Женщина пошатнулась. Руал подхватил её — боялся, что она упадёт.
И двери распахнулись. Быстро, можно сказать, поспешно.
— Пти-ичка! — снова пропел дребезжащий голос старика. — Пта-ашечка!
Дрогнули каскады тканей, дохнул из чёрного провала густой, липкий ветер, Марран закашлялся.
Однажды в городе Мурре он на спор превратил белую мышь в оперную певицу, и та весь вечер блистала на сцене местного театра, чтобы ровно в полночь юркнуть в норку на потеху честной компании.
— Горе путнику на зелёной равнине! Земля присосётся к подошвам твоим и втянет во чрево своё… Вода загустеет, как чёрная кровь! С неба содрали кожу!