– Ну, выбор невелик, – Унар опять задумался на секунду, – постарайся потянуть время, хотя вряд ли это получится, если он уже приехал с деньгами. Поищи еще, вдруг ты его переложил и забыл. Но, уж если ничего не получится, сознавайся, пусть масан сам решает, как быть дальше. Калечить он тебя не станет, но все расходы лягут на тебя, имей в виду!
Англичанин внимательно проследил за тем, как Копыто терзает деревянную панель, убедился, что на идеально гладкой поверхности не осталось царапин от нестриженых ногтей потенциального клиента, и вновь повернулся к Сиракузе. Ваня тяжело вздохнул.
Может, мне стоит писать обо всем? Все равно больше здесь нечем заняться. Очень трудно находиться там, где тебя окружают больные люди, и самому остаться в здравом рассудке по улице шел тот самый мужчина. Но мне нужно собраться и пережить это. Если бы не мать, я бы вообще не дал согласия на лечение, но она очень испугалась, и я решил, что могу позволить себе отдохнуть. Здесь неплохо, только память подводит, но дни все равно одинаковые, как клейкая лента – к ней мухи клеятся и мрут – дни тянутся один за другим, и на самом деле не очень важно, что я делал вчера – завтра буду делать то же самое.
Он проснулся резко, как привык за последние два года, и сразу почувствовал, что ночь уже перевалила за середину. Стефан сидел рядом, больше в палате никого не было.
Зверь вновь изобразил смех, затем раскачал люстру, перепрыгнул на галерею и смылся в коридор.
Плотная кожаная одежда, перчатки, глухие мотоциклетные шлемы с затемненными забралами – масаны знали, как нужно укрываться от солнечных лучей. Тео ввязался в перепалку не потому, что боялся провести несколько минут под губительными солнечными лучами, он хотел лично разработать план, однако, лишенный поддержки приятелей, потерпел первое поражение в борьбе за власть.