– Если не торопится, значит, и говорить про него незачем, – заметил Фесс. – Почтенная Эйтери, позволь мне…
Однако таран дотащился до самой крепости целым и невредимым, а семандрийцы оставили на мосту самое большее два десятка тел. Куда больше их вливалось и вливалось на мост; со стен полетели и арбалетные стрелы, собирая немалую жатву, однако враг, почти достигнув стен Згабе, метнул вниз с моста десятки верёвочных лестниц. Закинув овальные щиты за спину, пехота Семандры лихо и бодро полезла вниз.
Напряжённость Силы всё нарастала, сдерживать её становилось всё труднее – словно пытаться остановить горячего коня, повиснув на удилах. Теперь Фесс даже с закрытыми глазами видел неровную редкую цепь людей в сером, что крались, словно загонщики, позади гонимых на убой пеших воинов. Шакалы, с неожиданным холодным ожесточением подумал Фесс. Ничего у вас нет, даже настоящей веры. Если вера твоя хоть чего-то стоит, ты не станешь посылать ради неё на смерть других.
Кицум больше не делал попыток заговорить. Бился молча, и, несмотря на все старания, Сильвия не могла зацепить его даже самым кончиком клинка, не могла даже оцарапать, не говоря уж о чём-то большем.
В углу магостат тихонько булькал медленно текущей в толстостенных трубках зелёной жижей. Ему предстоит записать всё происходящее в магических сферах.
Тави кубарем покатилась по земле, однако вырванную из раны опухоль так и не выпустила. Прокатилась и застыла в странной позе, среди сухого пепла; на фоне вздымающихся за ней стен зелёного пламени чернела поднятая рука, пальцы сомкнуты на кровоточащем комке, словно на величайшей драгоценности.