Кицум больше не делал попыток заговорить. Бился молча, и, несмотря на все старания, Сильвия не могла зацепить его даже самым кончиком клинка, не могла даже оцарапать, не говоря уж о чём-то большем.
В углу магостат тихонько булькал медленно текущей в толстостенных трубках зелёной жижей. Ему предстоит записать всё происходящее в магических сферах.
Тави кубарем покатилась по земле, однако вырванную из раны опухоль так и не выпустила. Прокатилась и застыла в странной позе, среди сухого пепла; на фоне вздымающихся за ней стен зелёного пламени чернела поднятая рука, пальцы сомкнуты на кровоточащем комке, словно на величайшей драгоценности.
А вот в нижнем течении Суолле, между крепостями Сельме и Згабе, стояли главные силы семандрийского воинства, приковывая к себе пять имперских легионов, включая и Двадцать первый. Там пока было тихо.
– Какая громадная… – вполголоса проговорила Ниакрис, поворачиваясь к Тави. – Сколько ж из неё мощи выкачать можно. И огни эти… ох, не нравятся они мне, ох, не нравятся…
– Нет, конечно. Много ли чародеев разгуливает, как мы, по Междумирью? Слизни эти с голоду б перемёрли. Нет. На тварей Дикого леса они охотятся. Окружают и открывают провал в свой мир. Потом их… сородичи поедают оставшееся. Разбившееся, я имею в виду.