Помнишь, как обнимал ее, дрожащую от пережитого страха, обнимал и ждал, что вот-вот начнут ломиться в дверь? Помнишь? Это ведь тоже было счастье.
Лаю нельзя отпускать, но и держать в Цитадели дольше, чем это необходимо, тоже нельзя. Манан не поймет.
– Прокомментировать не хотите? – ехидно осведомился Схинки. – Ваши замечания приятно разнообразят мое нудное повествование.
– Увы, я пристрастился, – с грустью поведал Схинки.
Других подробностей командору не требовалось.
– Зайка, не стой босиком, простынешь, – сказала она еще в полудреме и вскинулась, просыпаясь окончательно.