Мы смотрели друг на друга, и это было так странно, так театрально-напыщенно, и весь разговор был нелеп, ведь нам никогда не понять друг друга. Она мертва. Ее жизнь – чужая смерть. Я жив.
Сова взмахнула крыльями, взмыла в воздух – беззвучно, плавно.
Как в тот раз, у ресторана «Магараджа», где Завулон едва не убил меня Плетью Шааба?
Это война. А война преступна всегда. Всегда, во все времена., в ней будет место не только героизму и самопожертвованию, но еще и предательству, подлости, ударам в спину. Иначе просто нельзя воевать. Иначе – ты заранее проиграл.
Я тяжело плюхнулся на диван. Сглотнул, взглянул на пустую бутылку – снова начало поташнивать.
Мужчина – молодой, чуть младше Максима, пожалуй. В джинсах, свитере, с сумкой через плечо – сейчас он небрежно ее сбросил, шевельнув плечом. С пистолетом в руке! Как нехорошо.