Алкид только горестно вздохнул и несколько раз сжал-разжал кулаки, как будто душил кого-то.
— Воды! — приказал Хирон. — Побольше и похолодней! Кто знает, где ближайший ручей?!
Ликимний отчаянно замотал головой и поспешно отскочил назад.
Часть беженцев успела растечься по городу, и Троя стала напоминать закипающий на огне котелок. Остальные же толпились внизу, у ворот, и стражникам приходилось отгонять наиболее ретивых, так и норовивших забраться на стену или башню. Среди людской массы особняком выделялся десяток конных фракийцев, приехавших на ярмарку перед самым налетом. Десятнику давно уже нравились всадники Фракии — хотя сам он не любил и опасался лошадей, даже запряженных в колесницы, — и когда один из фракийцев, спрыгнув с коня, направился к ведущей на стену лестнице, десятник махнул страже: пропустите!
— Было! — Алкмена смотрела на мальчишку совершенно безумными глазами, и Амфитрион решил: достаточно.
…Широкоплечий стоял над ним, задумчиво держась за щеку, и в пронзительных глазах его презрение непонятным образом смешивалось с удивлением. Так, должно быть, смотрит волк на сумасшедшего козленка, цапнувшего своими тупыми зубами свирепого зверя за бок.