— Ну… примерно так, — усмехнулся Эврит, добавляя в воду кипрских благовоний.
— Здравствуй, Гермий, — отвечает кентавр. — Добро пожаловать на Пелион.
— Тогда это не я отшельник, а Младший. Что само по себе удивительно. Полубог, получеловек, просто человек — если в душу этого ребенка стучится Тартар… Скажи, Гермий, — мне давно не приносят жертв, тем паче человеческих, и я не припомню их вкуса — в подобных случаях ты способен закрыться и не ответить на зов Павших?
— Ну а кто это был? — Эльпистик явно поверил рассказу, и теперь его в первую очередь интересовало: какое божество так позорно оскандалилось?!
Седая прядь волос снова упала на лоб Эниалию, но на этот раз он не стал ее отбрасывать.
…раненый зверь взревел, приседая на задние лапы, времени на второй замах не оставалось, и Иолай швырнул секиру в оскаленную морду самки, хватая проклятую кошку за загривок, — и через себя, словно соперника-борца в палестре, послал прочь, подальше от не шелохнувшейся Иолы-невесты и пронзительно визжавшей Лаодамии, с ногами забравшейся на носилки, словно это должно было ее спасти…