— Помню, — глухо бросил он. — Только знаешь, Лукавый… давай без лишних воспоминаний. Я не бог, мне память — не тетка. Договорились?
— Что «только», Галинтиада? — в знакомом голосе, словно шмель в закрытом кувшине, билось беспокойство. — Что — только?!
— Правильно, — кивнул Амфитрион. — С двенадцати.
— Как «зачем»? Раз колесница, значит, это… враги!
Аполлон кинулся к Дромосу, где только что исчезла тень Одержимого, — и отшатнулся.
Страшно и дико, как попавший в западню волк.