Челядь исподтишка сопровождала их любопытными взглядами — таких разных людей, сурового басилея Ойхаллии и юного возничего Геракла, — и только когда оба скрылись в недрах дворца, рабы и слуги, опомнившись, вернулись к прерванной работе.
Только тут он заметил, что Трезенец уже давно что-то ему рассказывает, и заставил себя сосредоточиться на собеседнике.
Лицо старосты, и без того не отличавшееся красотой, стало похоже на козью морду Химеры.
— Мы собираемся, достойнейший Амфитрион. Мы с тобой. Неопасная рана, щепоть сонного порошка в вине — и Геракл спит, а Ификл завоевывает микенский трон, «помогая» богам в Гигантомахии. Ведь вместе с Зевсом исчезнет и его покровительство Эврисфею, мешающее Амфитриадам восстановить законное право. Салмонеево братство поддержит вас…
— Опять по дороге все спустили, оболтусы? — строго спросил он.
К счастью, никто пока не догадался связать эти два события воедино.