В руке же незнакомец сжимал широкий, слегка изогнутый нож.
Локти тяжело гремят по доспеху, солдат вскрикивает и стонет, но это уже не важно, потому что Иолай стоит с чужим мечом в руке и ждет второго нападающего.
Одноглазый Птерелай вел щитоносцев, рыжебородый Фестиклей — ополченцев.
— С ИХ отцом, — подчеркнуто повторил он. — Я полагаю, что так ты сможешь лучше понять детей; и не только детей. Потому что прадед этих близняшек Персей стал героем не тогда, когда ты по приказу Зевса подарил ему меч и повел к Грайям-Старухам. Просто он увидел вот таких каменных мальчишек на улицах Серифа и Аргоса — и понял, что Медуза больше не должна жить.
— Наконец-то мы можем поговорить, — доносится с той стороны. — В первый и, наверное, последний раз.
Дети великого Амфитриона и целомудренной Алкмены.