— Вот вы, оказывается, какой, Алексей Степанович, — молвила Полина Андреевна, содрогнувшись.
Ободрённый успехом, Матвей Бенционович сделал полшажочка вперёд.
Царственная лаконичность записки впечатляла. Ни тебе «жду», ни «приходите», ни что такое «Синай». Непоколебимейшая уверенность, что он всё поймёт и немедленно примчится на зов. А ведь разглядывала его всего мгновение. О, богиня!
Вот и с Ленточкиным понятно. То-то он после гроба никаких крыш и стен не выносит — вообще никакого стеснения для тела.
— А ну-ка, вставайте, отче, не то евхаристию набок сворочу.
У Полины Андреевны как раз была остановка в пункте Б, у стены, так что лицо её было открыто, и она увидела, как сверху вниз спускается приставная лестница.