Вот и весь «синий» день. Прочие его происшествия и упоминать незачем — больно уж малозначительны.
Он повернулся к Полине Андреевне, и впалые щёки, на которых не осталось и следа былых ямочек, сморщились в подобии улыбки.
Когда от стены часовни бесшумно отделилась тёмная фигура, измученный следователь взвизгнул, вообразив, что кошмарный преследователь обогнал его и поджидает спереди.
Сразу было ясно, что бедняжку не спасти. Жалко — он был прелесть как хорош: шёрстка белая, будто лебяжий пух, глазки круглые, голубые, на шейке любовно повязанная атласная ленточка.
Полина Андреевна дощатую будку обошла, юркнула в щель, и — вот удача — дверь оказалась закрытой на самый что ни на есть простейший навесной замок. Предприимчивая дама немножко поковыряла в нём вязальной спицей (прости, Господи, и за это прегрешение), да и проскользнула внутрь.
— Идёмте на воздух. Эти стены отчего-то на меня давят…