Он был просто великолепен, произнося эти дерзкие слова: худощавый, стройный, с насмешливой улыбкой на тонких губах. Давид, бросающий вызов Голиафу, — вот какое сравнение пришло в голову растерявшейся от быстроты событий госпоже Лисицыной.
— Где этот подвал? — спросил епископ у доктора, не зная, верить ли сказанному. Может, и подвала никакого нет?
Этот человек (именно человек, а не существо из иного мира) хочет упразднить Василисков скит и почти преуспел в своём намерении.
— Ничего себе «со странностями», — пробурчал Феликс Станиславович, но железные пальцы разжал и пленника выпустил. — Полный умалишот, а ещё на свободе разгуливает. Чёрт знает что у вас тут за порядки.
Лисицына достала из-за пазухи письмо, протянула.
— Ну-ну, поплакал и будет. Я ведь к тебе с хорошими вестями, очень хорошими.