— Стой! — закричала Полина Андреевна страшным голосом. — Стой, не то застрелю!
Сгорбленная фигура застыла, словно прислушиваясь. Сделала бережное движение, как бы гладя шар или осторожно сметая с него что-то.
Солнце вспыхнуло на темени триумфатора, где просвечивала круглая проплешина, очень похожая на тонзуру.
Нечего и говорить, что епископ сразу же загорелся ехать в Новый Арарат сам, чтобы вразумить и пресечь (вероятие какой-либо подлинной мистики допустить он решительно отказывался и видел в Василисковом явлении либо повальное замутнение рассудка, либо чью-то каверзу).
Он, тот самый. Спаситель котят, смутитель женского спокойствия.
Между фонарём и шаром скрючилась чёрная, мерно покачивающаяся тень. Тошнотворный скрежет раздавался точно в такт её маятникообразным движениям.