— Духовная особа, а следите. Хорошо, — похвалил Сергей Николаевич. — Голубая аура. Умная голова.
Молящийся не внял предупреждению. Тогда Феликс Станиславович рывком поставил его на ноги и в два счёта исполнил своё свирепое намерение. Оставил святого человека в изумлении плеваться красной юшкой и тут же принялся за второго. Минуты не прошло — все палубные матросы были приведены в полную субординацию.
— М-да, так вот. Не сразу я понял, что имею дело с небывало острым случаем клаустрофобии, когда больной не только боится любых помещений, но даже не выносит никакой одежды… Говорю вам, очень редкий случай, я такого ни в учебниках, ни в статьях не встречал. Поэтому и оставил вашего «племянника» для изучения. К тому же и переправить его отсюда не представляется возможным. Во-первых, простудится. Да и вообще, как везти нагишом в смысле общественной нравственности? Паломники будут фраппированы, да и архимандрит меня по головке не погладит.
У Коровина отвисла челюсть, что в сочетании с насмешливой, самоуверенной маской, прочно усвоенной доктором, смотрелось довольно странно.
У потрясённой Полины Андреевны сейчас не было времени прозреть до конца возможные мотивы чудовищного замысла, но она твёрдо знала одно: женское честолюбие непомернее и абсолютнее мужского; если же чувствует с чьей-либо стороны угрозу, то способно на любое коварство и любую жестокость. Разъярённую «императрицу» нужно было вывести из заблуждения относительно намерений псевдопаломницы (уж араратские мужчины, да и вообще мужчины, Полине Андреевне точно были ни к чему), иначе в озлоблении Лидия Евгеньевна совершит ещё одно злодеяние. Что уж ей теперь, после всех предыдущих!
Удивительный блондин смотрел прямо в глаза, его губы пытались раздвинуться в весёлой улыбке, но не совсем успешно, потому что из угла рта стекали алые капли.